Сил нет смотреть на эту мою Эту. Ходит по квартире, как газетой пришибленная, из угла в угол. За одно дело возьмётся, не закончит, за другое — опять бросит. Сядет писать свои рассказы, уткнётся в экран и сидит, рыдает.

— Рассказывай, чего ревёшь? — спрашиваю.

— Не могу рассказать, — отвечает.

Скажите, пожалуйста… рассказать она не может. Мне! Да мне всё можно рассказывать, я — кремень, никому не передам.

Ну, сидит Эта перед компьютером, щелкает буквами письма кому-то на том конце провода. Меня к экрану не подпускает, чтобы не подсмотрела. А когда уходит, экран на пароль закрывает, чтоб я, значит, опять не подсмотрела, кому она там рыдает.

Квартиру опять в склад превратила. Мешки какие-то, коробки, бумаги туалетной стопиццот упаковок… Пледов новых зачем-то накупила…

— Это всё нам? — скачет Кубка-дурачок, и Лялька туда же: — Мы теперя богатые!

А она им головой мотает и опять ничего не говорит. Этому тоже не нравится, чем она занимается.

— Хватит уже, — говорит Этот, — ты же там не одна.

— А я, — говорит, — представить себе не могу, что им по вечерам есть нечего. Представляешь? Их привозят, а кухня уже закрыта! Вот как так?

Тащит коробки в свою машину и увозит. Куда? Никому не говорит. Партизанка.

— Садись, пиши свои рассказы, — говорю я ей, — Это ж твой основной хлеб, а ты только мотаешься туда-сюда. Деньги кто зарабатывать будет? Пиши! Зарабатывай!

— Не могу, — говорит, — двух слов не могу связать.

— Это я вижу, что связать не можешь. Торт восьмого числа украли, а ты только семнадцатого про это написала.

— Спасибо, — говорит, — Маняша, только ты меня понимаешь.

Но мне никак не даёт покоя вопрос — куда она коробки с мешками увозит. Сначала где-то тайно накупит, а потом тайно увозит. Что за партизанщина?

— Ты спекалируель, что ли? Санкционный хамон людям втюхиваешь?

— Не могу тебе сказать, я обещала никому не говорить.

— Но мне-то можно! Я ж совесть твоя! Возьми меня в долю!

Но малахольная меня только погладила по голове (терпеть этого не могу) и умотала с очередными коробками в синюю даль.

Короче, кроме висяка с тортом у нас в доме ещё один висяк появился — моя Эта ведёт себя странно. Либо в секту попала, либо тайно спекалирует хамоном с пармезаном, либо… шут её знает, что она задумала.

В доверие к Этой мне втереться не удалось. Наблюдаю дальше.

Следователь по висякам — Маняха. Подполковник. Нет, лучше генерал. Да, пожалуй, генерал. Или вообще прапорщик-есаул. Да. Так солиднее будет.

На фото Лялька, её недавно на анализы сдавали, но написать об этом моя Эта не может. У неё, видите ли, другие дела появились. Обещаю вам, я со всеми её «делами» скоро разберусь.