Навигация по рассказам о коте семействе Лариных и его (за)метках о происходящих событиях в романе А.С.Пушкина «Евгений Онегин» ЗДЕСЬ (клик по синим строчкам)
Было это так. Был у нас как-то в гостях гость, господин Жуковский Василий Андреевич. Проездом через наше поместье у него экипаж потерпел крушение — колесо на нашей дороге треснуло.
Читатель видит, что мало что изменилось с того времени. Стошыссот лет назад гражданам России также требовались внедорожники, как и сейчас.
Пока ему наши кучера колесо латали, его маменька с папенькой на обед пригласили и долгие умные разговоры вели, потому как господин Жуковский оказался поэтом и литературным гением.
Познакомили тогда наших барышень с почтенным Василием Андреевичем, стал он с ними разговоры разговаривать. Про учёбу спросил, про любовь к родителям, про мечты о будущем… по-русски спросил, а они ему — по французски отвечают. Мол, вот вам, литературный гений господин Жуковский Василий Андреевич — папье-маше и шампань с плезирью. Хотели барышни так свою учёность показать. А может, их тому мсье Пьер подговорил, мол, покажите этому русскому лапотнику, как надо красиво разговоры разговаривать. Ах, какой конфуз тогда вышел у барышень…
Улыбнулся Василий Андреевич на их «папье-маше», да и спрашивает их:
— А как вы, барышни мои любезные, скажете, например… например, вашей Глаше-горничной, чтобы она со стола убрала после нашего обеда?
Барышня Ольга и отвечает ему по-русски:
— Скажем «Убери-ка, душенька Глашенька, со стола». А как надо?
— Это правильно, — усмехается почтенный Василий Андреевич, — А давайте представим, что вы, барышни, вдруг сделались полководцами. И вам надо вести в бой целый полк гусар летучих. В атаку! Как вы им команду дадите? Такую команду, чтобы гусары духа воинского преисполнились и врага лютого смели с земли русской, как мусор из избы! Как скажете?
Барышни веерами закрываются, хихикают, а сами на учителя своего поглядывают, который тут же и сидит, за столом обеденным. Тот им что-то подсказывает.
— À l’attaque! — говорят они Василию Андреевичу.
— А вот и нет, — отвечает тот и смеётся, — От такой команды наши воины только переглянутся между собой и ничего не поймут. И духа воинского у них не будет, и никто про вас потом не скажет с гордостию: «Подымем чашу!.. Богу сил! О братья, на колена! Он искони благословил Славянские знамена».
— А как надобно? — огорчились барышни.
— А по-русски надобно, по-русски, чтобы каждый русский человек вас понял, — смеётся Василий Андреевич, а сам родителей спрашивает: почему, мол, девиц родному языку не учите.
После того, как экипаж господину Жуковскому починили, уехал от нас почтенный Василий Андреевич. А маменька с папенькой стали искать ещё одного учителя для барышень, чтобы тот их по-русски учил красиво изъясняться.
Вчера привезли нового учителя, студента из столицы, по имени Сергей Николаевич.
Далее — неразборчиво (((
А Глашка, стерва, наябедничала хозяевам, будто Сергей Николаевич за ней шпионит. Ну, наш мсье Пьер и воспользовался, закатил истерику. Мол, пропала у него запонка, подаренная королём французским, да портсигар отечественный, да куртка замшевая, пять штук.
Вызвали маменька с папенькой к себе Сергея Николаевича, допрос ему учинили. А он и не знает, в чём виноват. Всего лишь Глаше помог вёдра на коромысле донести до крыльца.
Одним словом, добился своего наш мсье. Рассчитали Сергея Николаевича, но дали приличную рекомендацию. Подружка моя, кошка Стефания из поместья господ Вишневецких, у которой роскошные лапы из туловища растут, говорит, у них сейчас Сергей Николаевич котят хозяйских родному языку учит. Но есть не котят, а молодых господ. И молодые господа очень красиво мяука… изъясняются на своём родном языке и даже грозятся стать литературными гениями.
А наши девицы, благодаря интригам противного мсье Пьера, так и не научились русскому языку. Говорить говорят, у няни своей научились, а писать красиво на нём не умеют.
Читатель знает, что в будущем Татьяна напишет своё знаменитое письмо Онегину на французском языке, потому что, как пишет сам Пушкин «Она по-русски плохо знала, Журналов наших не читала, И выражалася с трудом На языке своём родном». Так что не врёт кот Пиппа, всю правду в своих (за)метках пишет.
— Погоди-ка, — остановила меня Маняха, — А где тут про Онегина? Что-то мы всё про барышень Лариных пишем и пишем. Я бы хотела про безделье Онегина поговорить.
— У Пиппы есть об этом рассуждения, но мы до них ещё не дошли.
Кошка моя слегка зависла. Уткнулась в меня неподвижным взглядом, который по мере своей неподвижности становился всё более подозрительным.
— Стоп-стоп… вот тут не поняла… Как это «у Пиппы есть рассуждения»? Разве мы этого Пиппу не сами только что придумали? Что значит «у него есть рассуждения»? Что-то у меня тут не складывается.
У меня самой перестало складываться. Конечно, кота Пиппу мы с Маняхой только что сами придумали. Честное слово, мы его сами придумали! Но, по мере погружения с свои собственные придумки, кот Пиппа становится всё более реальным. Такое ощущение, что в нашей с кошкой фантазии кто-то поселился и диктует, что надо писать.
— Мне кажется, — прошептала я Маняхе, — что этот Пиппа не придуманный. Он действительно был. И он нам сейчас диктует свои (за)метки.
Кошка вытаращила на меня глаза.
— Чего сидишь?! Записывай!
Недавно наши барышни опять на бал собрались. Всё было, как всегда — примеряли разные шкурки с кружевами, менялись чепчиками, шерсть свою на голове на папильотки накручивали. И много нервничали.
У барышни Ольги уже жених появился, господин Ленский. Она с ним на балу в прошлом месяце познакомился. Хороший молодой человек, со мной сразу общий язык нашёл.
— Кис-кис, — первое, что сказал, как в дом зашел, пока Глашка-горничная хозяйку звала, — Какой ты красивый, как звать-то тебя?
И гладит. Ласковый барин. Одобряю.
— Пиппа это, старенький он уже, — раздалось с приёмной. — Нам его ещё при жизни супруга моего из Франции привезли, сто рублей за него тогда плочено было.
Маменька наших барышень, уже сама немолодая, очень привечала барина Ленского. Нравился он ей своей тактичностью и практичностью. А мне — добротой. Только вот барышня Ольга Дмитриевна несерьёзно к нему относилась. Как будто в любовь играла. А у него всё было очень серьёзно.
Но это я отвлёкся. Продолжу про бал, с которого наши барышни вернулись.
Татьяна Дмитриевна была прямо не своя. как будто подменили её. Стала ещё более скрытная, чем была. И так-то неласковая к родительнице своей была, а тут и подавно отдалилась.
— Танюша, — маменька ей говорит, — Да что ты такая рассеянная, случилось чего?
А та «Всё хорошо, маменька», и в сад убегает.
Так она в тот сад и бегала, как только к ней кто с расспросами станет приставать. Совсем стала нелюдимая. Очень мне это не нравится. У нас ведь, у котов, как? У нас, если какая кошка задумается, то ей подружки сразу мозги правят — такую оплеуху отвесят, что вся задумчивость испарится. А у людей всё иначе. У людей, если кто задумчивый и морду воротит от сородичей, то сразу становится интересный. Такого сразу начальником делают. Или вообще царём.
А Татьяна Дмитриевна всё книжки читала, РОМАНЫ. Про любовь несчастную, про рыцарей да про дуэли. Я вам скажу — никакой пользы от этих книжек. Там все всегда помирают от любви. И ей так хотелось.
Сестрица ейная, Ольга Дмитриевна, с девушками сенными песни поёт, над шутками смеётся и на пяльцах вышивает, а Татьяна Дмитриевна — книжки в саду читает и слёзы льёт. Будь я ейной маменькой, я бы эти книжки пожёг в печке. Но я не маменька, я старый больной кот и мне хочется, чтобы всё было тихо и спокойно. А драмы мне не надо.
Драма в нашем доме началась тогда, когда Татьяна Дмитриевна письмо предмету своего обожания начала писать. Охти мне! Чего я только не натерпелся, пока она эти самые строчки выводила!
Долго она ходила по светлице своей. Из угла в угол, как львица африканская. Ходит, за голову свою держится, и бормочет, бормочет, бормочет. Я на софе сижу, наблюдаю. Думаю: ежели она сейчас в обморок упадёт, то я буду помощь первую оказывать — орать и блажить, чтобы Глашка-горничная прибежала. Там уже разберутся, что с обморочной барышней делать.
Но пронесло. Пометалась Татьяна Дмитриевна, да на стул упала, к столу придвинулась, бумагу взяла, перо в чернильницу макнула.
— Пиппонька, друг ты мой верный, буду письмо господину Онегину писать. Поди сюда, выслушай меня первый. Стыдно-то как! Но не могу боле молчать… Напишу, и будь что будет!
Я на стол письменный заскочил и лёг возле чернильницы. Такова котова доля — хозяев своих выслушивать да мысли их просеивать, чтобы до беды не довели.
Навигация по рассказам о коте семействе Лариных и его (за)метках о происходящих событиях в романе А.С.Пушкина «Евгений Онегин» ЗДЕСЬ (клик по синим строчкам)
На картинке иллюстрация питерского художника Владимира Румянцева. Он тоже был знаком с котом Пиппой.
