Есть любители, а есть профессионалы. Есть собачники, а есть кинологи. Об одном из них сегодня будет рассказ.

Короткий комментарий в одном из моих последних рассказов: "В сентябре не стало моего папы. Но я помню его рык на дрессплощадке — КУДАБЛЯ! Спасибо вам."

" Соболезную… Горько…"

Правда — горько, когда уходят наши люди. Их так мало, а они уходят. Почему никто не запретит им уходить?

"Горько, это когда свадьба, так папа говорил. Шутником был. Напишите про него…"

Так мы списались с Дочерью Кинолога. Пусть она дальше сама рассказывает, а я буду вместе с вами читать и плакать сквозь смех.

****************

Он был совершенно обычным парнем из СССР. Школу закончил на тройки, затем училище и армия. Саперная рота. В учебном полку его по-армейски неожиданно сделали кинологом: запихнули в клетку к здоровенной псине со злыми глазами. Говорит, что ничего ему не оставалось, как только смотреть ей прямо в глаза. Так и смотрели друг на друга, пока собака не сказала:

— Опять деды шутки шутят… Чего трусишься, не съем я тебя. Шанежка я.

Шанежка научила его понимать собак.

Он всегда смеялся. Когда отправили в саперную часть — смеялся. Когда отправили служить в горящий Карабах — шутил. Шутил, сопровождая очередную колонну по горам Кавказа. Когда получил медаль "За боевые заслуги" — смеялся. Когда мы с мамой спрашивали его о подробностях этих заслуг — отшучивался.

Его друзья рассказали мне, что он однажды вычудил. Как-то весь отряд ушел на обед, а его оставили палатку сторожить. Обед обещали из кухни принести в отдельном котелке. Папа не растерялся. Взял каску одного из товарищей и… положил туда кабачковой икры. И бумажкой накрыл. Приходят солдаты из столовой, один из них свою каску ищет. И, конечно, находит. Представляете, сколько было шуму? Ну, папа берет эту каску, палец туда макнул, попробовал и говорит: "Нормально, есть можно". Когда товарищи узнали подробности, разнесли эту шутку по всему батальону и весь батальон лежал от смеха.

Рассказывали они это на его поминках…

Всегда шутил. И всегда рядом с ним были собаки.  Его друзья рассказывали: ранило его тогда, собака продолжала работать сама и подорвалась на мине. Тело взрывной волной кинуло нак него. А он только зарычал и, раненый, кинулся в атаку. За своего пса.

Это всё в Карабахе было. Рассказывал он про город Агдам, что вино там хорошее. Он туда наши гуманитарные колонны водил, мины с собаками обезвреживал.

И опять там война. Зачем?

Мне трудно связно писать, простите. Больно. Он ещё живой в моём понимании. Я до сих пор пельмени варю, как он меня научил — кратно двенадцати. Папа говорил, что пельменей должна быть дюжина, а лучше не одна.

А умер он оттого, что тогда, в Карабахе, когда его собаку взрывом разметало, осколок в него тоже попал. Попал, да там и остался. Маленький такой осколок, как волосинка. Не смогли его тогда обнаружить. Все 30 лет после той войны он шел к сердцу. Сначала врачи решили, что инфаркт, один инфаркт у папы уже был. Значит, это — второй. А оно вон как… осколок Карабаха дошел до сердца. 10 сентября 2020 года.

Он сейчас со своей Шанежкой, которая его научила собак понимать. И другие его собаки с ним. Опять, наверное, дрессирует их, он же был военным кинологом. Только там хорошо, там нет Карабаха, нет смерти. Там только те, кого он так любил — его собаки.