— Ляля, кушать!

"Кушать" полуторамесячная Лялька уже хорошо знает. Она имя своё так не знает, как "кушать".

Топ-топ-топ-топ… Ляля уже крутится у кошачьей мисочки, которую мы приспособили для её щенячьего кормления. Маня сейчас ест из стеклянной розетки из-под искусственной черной икры.

— А мне? Я тоже кушать?

Куба ещё не понимает, почему этот пуховой комок ест пять раз в день, а он, такой большой и ГЛАВНЫЙ, только два раза.
— Кубочка, ты уже покушал.
— Она тоже покушала.
— Её нужно чаще кормить, она ещё маленькая.
— Я тоже хочу. Она целый день ест. Разве она главная?

Божечки мои… я совсем забыла… Собакам же важно, чтобы еду сначала получали те, кто старше и главнее… Что же делать, если мальку нужно давать корм часто, а главным — редко… Нужно что-то придумать!

— Ням-ням! Ням! Ням-ням!

Лялька подскакивает к миске в моей руке. Куба стоит рядом с ждёт, что же мать сделает. Неужели мать опустит старшенького в глазам малька?

— Куба, кушать. Ляля, ждать!

Отрезала чуть-чуть мяса, засыпала натёртой морковкой, положила в большую миску. Типа "еда"…

Куба, выкатив грудь, сидит и ждёт команды "можно". Лялька гребёт всеми лапами к морковке, но неведомая сила держит её за шкирку и не даёт подгрести к миске.

— Куба, можно!

Мясо было всосано за миллисекунду, с морковкой Куба немного повозился. Теперь можно покормить маленькую.

— Ням! чмок-чмок-чмок…, — зачмокала Ляля в кошкиной миске.
— Скажи ей, что я главный. Я первый ем.
— Конечно, ты главный. Ты старший и будешь мне помогать, да?
— Буду. Скажи ей, что бобик мой. И канатик, и кукуруза, и вообще все игрушки.
— С этим сложно, это вы уже сами делитесь. Ляля знает, что ты старший, она же тебя слушается, ходит за тобой хвостиком.
— Она меня уважает?
— Конечно! Ты для неё вообще образец.

Куба воспрял духом. А мне этот случай напомнил о важной составляющей собачьей жизни — об очередности кормления. Теперь придётся три раза в день имитировать кормление старшего, чтобы сохранить его авторитет в глазах подрастающего поколения.

— Где моя миска?! — раздалось с высоты столешницы.

Маня, поискав глазами металлическую тарелочку, узрела её на полу с воткнутой туда Лялькой.

— Моё! Мелкая забрала у меня МОЁ!
— Маня, она не забирала. Просто мы… эээ… ты же теперь самая старшая… тебе полагается есть их хрусталя…

Придумала первое, что пришло в голову.

— Из какого хрусталя?
— Из ГОРНОГО. Вот! — продемонстрировала я ей розеточку из-под искусственной черной икры, купленной в "Метро" за 44 рубля вместе с "икрой" и крышкой.

Маня подозрительно посмотрела на горный хрусталь и правильно оценила потери.
— Маловато будет. Старая миска побольше.
— Так это же ХРУСТАЛЬ! Он большим не бывает. Зато престиж. А?
— Престиж?
— Ну, это потому что ты теперь наставница мелкого щенка и самая старшая в доме. Все наставницы едят из таких мисочек.
— Врёшь?
— Вру. Не вру! Не вру! Но, если хочешь, конечно, можешь вернуться к своей металлической лохани и быть как все. Как Куба, у которого такая же лохань, как Муха с его эмалированной железной миской…
— Ладно, ладно… пусть будет хрусталь.
— Уффф… молодец.

Лялька дочавкала свои размоченные плюшки и отвалилась от "лохани" с круглым пузом. Сейчас будет искать пелёнку для налития лужицы. Я понеслась в коридор за пеленкой и чуть не опоздала подставить её под опускающийся задок Лялишны.

Из кухонного проёма выглянула голова Маняхи.

— А он точно горный?

Так и живём. Куба, Лялька и наставница Маня. Ну, и ещё мы с мужем. Присоединяйтесь и вы к нашей компании!

На канале можно почитать про Муху, у которого эмалированная миска:
"Как Куба в гости к товарищу ходил"
Или "Почему нужно обниматься с собакой на пороге дома"
Или вот ещё, грустное, но светлое "Скажи им, что я вернусь, пусть не плачут"