— Как можно рассказывать о том, что ещё не началось? — пришёл ко мне Куба с кошкиным заданием.

Вчера Маняха дала собакам задание написать сочинение на тему «Как я провёл лето», чем ввела их в полное замешательство. Дело в том, что на дворе — середина мая…

— Лето ещё не началось, а нам уже надо писать, как мы его провели, — ворчит Куба.

— Маня имела ввиду, что вам надо написать, как вы провели время в Майкопе у Тётёли, — оправдываю я кошку, — Она хотела сказать «Как я провёл майские праздники». Садитесь с Лялей и пишите, как вы съездили в Майкоп, как гуляли, как меня и Тётёлю отправляли на парад Бессмертного Полка, как в магазин ходили.

— Это было так давно… — разочарованно протянула Ляля.

— Как это «давно»? Мы вчера только приехали! Ну-ка, садитесь и вспоминайте.

Вспоминать нашу поездку мы стали втроём, а помогали нам в этом многочисленные фотографии из нашей поездки. Вы их тоже сейчас увидите.

Сама дорога (около 700 км) от Севастополя до Майкопа уже давно перестала быть утомительной. Особенно легко ехать по Крыму, по трассе Таврида. Вот уж где не замечаешь скорости! Каждый раз благодарю каждого строителя, кто приложил свои руки и голову к созданию этой магистрали.

Трасса настолько гладкая, что даже жалко останавливаться на многочисленных заправках.

А останавливаться надо. То кофе захочется попить, то собаки изъявят желание погулять, то самому приспичит «погулять». И если раньше «гулятельные» места для людей на трассе были большим дефицитом (о чём я писала ровно 3 года назад), то сейчас роскошные заправочные комплексы растут, как грибы. Там можно не только заправиться, но и выгулять собак, принять душ, отдохнуть, отремонтировать свою машину и даже сообразить личный пикничок под навесом со столиками и удобными лавками. Или просадить последние деньги в кафе )))

Одним словом, трасса Таврида становится всё удобнее и удобнее. Зато не могу сказать то же самое о дорогах Краснодарского края…

Когда-то эти дороги были мечтой любого крымчанина. Добираясь по Крыму на Керченский паром, мы тихо матюкались на каждой кочке, часами жарились на ядовитом солнце паромной переправы и облегчённо вздыхали, оказавшись на материке. Дальше машины бежали по асфальту! Крымчанам этого хватало для счастья.

Но теперь… съезжая с Крымского моста на «большую» землю, мы попадаем в вечный ремонт дорог. Причём ремонт этот, как мне кажется, движется настолько медленно, что почти застыл. Одни и те же пробки, одни и те же ограждения… А там, где ремонта нет, там кривой или разбитый асфальт. Это очень печально.

Но хватит о грустном. Лучше послушаем, что вспоминают Куба и Ляля.

— Это потому, что Дымка тебя не знает, — застала я окончание Лялиной мысли, — И Буся тебя не знает. А меня знает.

Куба и Ляля вспоминали кошек моей Тётёли, которые встретили их очень прохладно. В первый же вечер они приняли круговую оборону от нападения гостей на их движимое и недвижимое имущество. При чём движимым имуществом они искренне считают двуногого «арендатора» своей недвижимости (квартиры) — мою тётушку Ольгу Федоровну.

— Зырь… размножилась…— выгнула спину Дымка, разглядывая двух одинаковых собак, — Была одна, стала ещё одна.

— Две стало, — подсчитала более образованная Буся.

— Здрассьти, — вежливо поздоровалась Ляля, а Куба добавил, путаясь в уставших от дороги мыслях:

— Я Куба и Ляля. Всего вам хорошего.

— И тебе не хворать, — ответила ему из-под кровати одноглазая Буся, — Ты как так размножаешься? Была одна, теперь тебя ещё одна. Где тебя отксерили?

Но Куба совсем растерялся и даже не обиделся, что к нему обращаются в женском роде.

Дальше Буся и Дуся разделились. Одна побежала охранять одну комнату, вторая — вторую. Забились каждая в свою щель и начали оттуда шипеть и фыркать.

— Не входить! Я голая! — фыркала Буся, защищая свою территорию.

— Закрой дверь с той стороны! — шипела Дымка-Дуся из второй комнаты, — Сквозняк!

Вот вы смеётесь, а кошки у Тётёли реально люди жёсткие. Когда мы разбрелись спать по своим комнатам, их даже Эдик убоялся страхом великим. В его комнату прокралась одна из кошек и стала посреди ночи феячить — уселась на стул напротив кровати и начала шипеть. Пришлось нам всем миром её отлавливать, чтобы Эдика спасти.

На следующий день прямо с утра Буся и Дуся из квартиры исчезли. Два дня они сидели возле подъезда и бойкотировали жилищные удобства. Тётушка их и так, и сяк уговаривала, а они — ни в какую. В руки не давались, сидели на соседских подоконниках и презирали свою «арендаторшу».

Конечно, Тётёля переживала за них. Бегала к подъездной двери с мисками корма, со свежей водичкой. Но всяческие извинения с нашей стороны не принимала.

— Глупости, — отвечала она, когда мы с Эдиком сокрушались о своём приезде с собаками, — Ничего, переживут. На улице тепло, еда у них есть. В конце концов, это профессиональные уличные кошки.

Но всё равно каждый день по нескольку раз бегала по двору и звала домой своих котеек.

На третий день профессиональные уличные кошки всё-таки домой вернулись. Несмотря на то, что в доме было две отксеренные собаки. Кошки вернулись и перестали замечать собак. Спокойно проходили рядом, окатывая ушатами презрения своих непрошенных гостей.

Каждый раз, приезжая в Майкоп, мы не только навещаем Тётёлю, но и устраиваем какие-то свои дела. Например, продлеваем карты материковых банков, которых в Крыму нет. Или затариваемся продуктами или одеждой, которые здесь дешевле. Или покупаем что-то собакам.

В этот раз мы поставили ежегодную прививку от бешенства, срок которой вышел как раз 11 мая. Прививку эту в Севастополе уже не купить, а в Майкопе она имелась.

— И три мешка купили! — напоминает мне Куба про корм.

Да, и корм тоже. Что-то дороговато у нас в Крыму получается, на материке дешевле.

По возможности собак выгуливали подолгу и с пользой, благо погода позволяла. Не брали их с собой только на парад Бессмертного Полка.

— А почему вы нас туда не взяли? — спросил меня Куба.

— Потому что там много людей и вам могли бы наступить на лапу.

— Нам было страшно дома одним, — призналась Ляля, — мы сидели в комнате и боялись Бусю и Дусю.

— Если бы не Сёма, они бы нас в милицию сдали.

И Куба с Лялей рассказали мне, как их спас старый мудрый кот из квартиры на первом этаже.

— Сёме стописят лет, — сообщила Ляля, — Он сам сказал. Он стал тут жить, когда этот дом только построился и в него поселились его хозяева и наша Тётёля.

Это Сёма, конечно, приврал… Мы в этот дом въехали, когда мне было четыре года (или пять?). Значит… ну да, прав Сёма, примерно стописят лет назад. Дом тогда стоял на окраине Майкопа и был новеньким, как пасхальное яичко. Я до сих пор помню пустующие гулкие комнаты и блестящий дубовый паркет, по которому я гоняла на трёхколёсном велосипеде. Дом и сейчас в отличном состоянии, но уже окружён другими строениями и утопает в буйной зелени деревьев.

Хозяева Сёмы въехали в наш дом одновременно с моей семьёй. Глава семьи был высокопоставленным партийным работником, в семье росла внучка, моя ровесница. А вот кота я там не помню.

— Просто он тогда был очень маленький, ты его не заметила, — объяснила Ляля мне эту нестыковку, — А теперь он вырос и ему много лет.

Ну, может, и так.

— Сёма начальник всего подъезда, — сказал Куба, — и даже почти вахтёр. Он за всеми следит, кто входит и выходит. Он Бусю с Дусей воспитывает.

— Да ну? — удивилась я.

— Ну да, — подтвердила Ляля, — Он им сказал, чтобы они дурью не маялись, а домой возвращались, и они вернулись.

— Это потому, что они к нему домой ночевать приходили и из его миски плюшки воровали, — наябедничал Куба, — Поэтому он им посоветовал ночевать дома, а не у себя на диване.

Старый Сёма оказался весьма практичным мудрым котом., способствовавшим худому миру между нашими собаками и тётушкиными кошками. Без мудрого Сёмы между ними была бы добрая ссора.