Когда наша кошка присаживается перед телевизором и начинает таращить глазки в экран, ничего приличного потом не жди. Вот и третьего дня, когда по новостям передавали «горяченькое» про дневник дочери Байдена, где она описывает папу не с лучшей стороны, наша Маняха аж забыла есть. Отскочила от своей миски, уставилась в экран и замерла, пока там показывали желтые глупости из жизни пожилого президента недружественной страны.

Но комментировать — не комментировала. Икнула только нервно на фразе диктора «и получила она за это сорок тысяч долларов». После чего наша кошка ушла в себя.

Я не осуждаю Маняху за её любовь к телевизионным программам. Ей часто бывает скучно и телевизор для неё — порой единственный источник развлечения. Впрочем, она искренне считает, что телевизор не просто развлечение, а источник чистой, проверенной и честной информации, не верить которой могу только я и все остальные дураки на свете.

Три дня Маняха сидела в себе, выходя только на поесть и в туалет, а потом опять уходила в прострацию.

На третий день она пришла ко мне с деловым предложением и, как обычно, начала от Адама и Евы.

— Ты в наркоманской больнице лежала?

— Я?! — опешила я, — Конечно нет. У меня там подруга работает, во Владивостоке. К ней я в гости приходила, она мне свой кабинет показывала. А сама, конечно, не лежала.

— Зря, — пожевала кошка какую-то свою тайную мысль, — Тебе бы не помешало.

«Это она о моей пищевой зависимости, — поняла я, — которая не лечится…»

— Хотя… — протянула Маняха, — Раз ты всё-таки там была, то давай соврём, будто ты там лежала. Кому какая разница, ходила ты там, или ты там лежала.

— Э, нет, — не согласилась я, — Разница большая. Давай-ка рассказывай, что ты опять придумала?

Маняха постучала когтями по столу, на котором сидела между мной и компьютером, и немного подумала. Видимо, готовилась ПРАВИЛЬНО преподнести мне какой-то свой план. Чтобы я сразу на него согласилась.

— Слышала, со старика Бидона сорок тыщ стрясли? — издалека начала она и я поняла, к чему она клонит.

— Ну, во-первых, не Бидона, а Байдена. Во-вторых, не с Байдена, а с таблоида. И в-третьих, я бы на твоём месте не верила всем новостям в телевизоре. Иди лучше, «Тараса Бульбу» почитай, очень актуальная книжка.

— С Тарасом успеется, твой Тарас никуда не денется, — отмахнулась от меня кошка, — А тут реальный заработок, его надо хватать, пока есть возможность. Вспоминай, может, ты тайная дочь Бидона? Куда ты дела свой дневник?

Объяснять кошке, что мой папа жив-здоров и совсем не президент Америки, было бесполезно. Кроме того, дневников я никогда не писала, о чем сегодня очень жалею. У Маняхи был план и она его всё равно реализует.

— Я всё равно его ревализироваю! — прочитала мои мысли кошка, — Садись, будем писать дневник о старике Бидоне. Стрясём с него сорок тысяч долларов… а может, и все стописят. Если повезёт, то рублей. Садись, пиши!

Я вообще-то и так сидела перед компьютером и писала рассказ про свою старую приятельницу Марину, которая недавно появилась у меня на горизонте со своей смешной историей. Историю я эту пересказала Свете-архитектору, когда мы с собаками ехали на море и Света, сидя за рулём, рыдала от смеха и грозилась уронить всех нас в придорожный кювет. Поэтому я решила этой историей поделиться с читателями, раз от неё происходил такой замечательный эффект.

Пришлось отложить свои планы.

— Пиши… — ненадолго задумалась кошка.

— Что писать, если у меня нет никаких дневников про Байдена.

— А ты вспомни хорошенько! Куда ты ездила месяц назад одна? А?

— К тёте я ездила, — сказала я.

— Он тоже туда ездил? Пиши, как он к тебе приставал! Продадим информацию в таблоид. Задорого.

— Никто ко мне не приставал, — сняла я кошку со стола и поставила на пол, — Не мешай мне, я рассказ пишу.

— Подождёт твой рассказ, — запрыгнула Маняха обратно, — Давай лучше думать, в какой таблоид мы продадим твои дневники о старике Бидоне и сколько денег с них взять.

— Маня, отстань. Нет никакого дневника. Дай мне нормально поработать.

— Нет, ты вспомни! — не отставала приставучая кошка, — Вспомни! Может, ты что-то упустила из своей биографии? Может, ты в Америку ездила, и он к тебе в аэропорту приставал?

— В Америку я не ездила, я в Канаду ездила…

— Вот! Я же говорила! — обрадовалась Маняха.

— Канада — другая страна, у них там Английская Королева главная, а не Байден. Никто ко мне не приставал. Брысь с моего стола!

Кошка наконец-то обиделась и спрыгнула на пол. Нервно дёргая хвостом, она перебралась на диван, где лежал ничего не подозревающий Куба, и начала обрабатывать собаку.

— Кубка, а Кубка…

Кубе было лень отвечать. Его разморили жара и ранняя прогулка. Куба хотел спать и огурчик. А отвечать кошке он не хотел.

— Кубка, давай дневник напишем, как к тебе старик Бидон приставал. Потом дадим в таблоид и заработаем денег. Давай?

Куба резко подавился воздухом и закашлялся. Его сегодня чуть не съела магазинная собака Мотя, и он ещё не отошёл от пережитого стресса. Мотя так и лаяла на весь околоток: «Будешь ходить возле моего магазину, получишь в табло!». Куба не хотел в табло и предложение Маняхи было ему неприятно.

— Спасибо, не надо, — открыл он один глаз, — я лучше бесплатно поживу, а в табло пусть получает тот, кто любит драться.

Маняха поняла, что с балбесом Кубой ей свой план не реализовать. Она сунулась было к Ляле, но та сказала, что никакие бидоны к ней не приставали, а если бы приставали, то мама бы их отругала.

Маняха совсем загрустила. Никто из нашей семьи, как дочь Байдена Эшли, не писал дневников про американского папу, и продать ей в американский таблоид было нечего. А ей так хотелось заработать сорок тысяч долларов, а, если повезёт, то и все стописят. Рублей.

Последней надеждой оставался йорк Митрич, который как раз вышел гулять во двор.

— Пс! Митрич! Дело есть! — позвала она из открытого окна лоджии своего товарища и вкратце объяснила тому суть дела.

Митрич, в отличие от тугодумного Кубы, упёртой Ляльки и вредной меня, быстро схватил суть и задал главный вопрос:

— Фифти-фифти! Согласна?

Маняха первый раз слышала про «фифти-фифти», поэтому подвоха не поняла и тут же согласилась.

— Значит, так, — начал вспоминать Митрич, — Помню, как Бидон ко мне приставал, всё в деталях помню.

И начал рассказывать, как будто всё было на самом деле.

«Во врёт! — восхищённо думала Маняха, слушая Митрича, — Мне бы так врать научиться!»

По словам Митрича, Бидон приставал к нему каждый день с того самого момента, как его, Бидона, пригласили пожить в семью папы-генерала и мамы-юриста.

— Мне мама попу в раковине моет, а он рядом стоит, зубы скалит, — заливал Митрич, — Упрекает, что я в раковине купаюсь, а не на Мальдивах.

Маняха представила себе президента, который мог бы подобные упрёки своему электорату высказывать и поняла, что компромат на Бидона надо собрать обязательно.

А Митрич продолжал. Бидон, оказывается, не только упрекал йорка в недостатке средств на качественный отдых на Мальдивах, а ещё и подставлял бедного йорка перед хозяевами. Сцал в генеральские тапки, а сам на Митрича вину сваливал. Обои драл, обивку на стульях драл, документы мамины сжевал и выплюнул, таблетки какие-то со стола Митричу скидывал… Таблетки были сладкие, Митрич их наелся, а потом его в больничку возили желудок промывать. Там Митрич целый день лежал до самого вечера, и всё из-за противного Бидона.

— Вот! — обрадовалась Маняха, — Это то, что надо! Теперь надо продать информацию в газету.

— Только уговор, — напомнил ей Митрич условия сделки, — фифти-фифти, иначе я не согласен. Мне ещё Бидону взятку дать надо.

— Он ещё и взяточник? — восхитилась Маняха.

— Ещё какой! Вчера обещал меня родителям заложить, если я ему мячик с пищалкой не принесу.

— Зачем ему мячик с пищалкой? — не поняла Маняха причуду американского президента.

— Дык любит он их, гоняет по всей квартире, пока все под диван не загонит.

— Кто ж поймёт этих американцев, — хмыкнула кошка, — даже родная дочь про него пишет, что он странный.

— Ничего, — покивал головой Митрич, — скоро передержка закончится, уедет Бидон домой, вздохну свободно. Ещё два дня осталось.

— Ты уж потерпи, — сочувственно сказала Маняха, — зато ты такие подробности можешь миру поведать о вредном старике Бидоне. За это нам денег дадут. Стописят денег!

— Писят тебе, писят мне, писят Бидону, — посчитал Митрич.

— Чего это писят Бидону? Ему-то за что?

— Дык за взятку, иначе заложит он меня. Я же вчера у папки сушеного кальмара утащил и съел, а Бидон видел и теперь шантажирует.

— Я всегда знала, что он ничтожная личность, — утвердилась Маняха в своей правоте, — Ладно, пусть будет фифти-фифти. Если что-то ещё вспомнишь, не забудь мне рассказать.

Митрич уже собрался уходить, как вдруг вспомнил.

— Вот ещё. Блохастый он, как зараза. Из-за него и я чешусь, а мне нельзя, у меня на блох аллергия. Эта информация годится?

Маняхе было странно слышать, что люди могут быть блохастыми. Её-то Эти совсем лысые, блохам негде зацепиться.

— Он ещё и волосатый? — удивилась она отличию американцев от нормальных людей.

— А то… — подтвердил Митрич, — Полосатый, как Матроскин, и весь в колтунах.

Про колтуны Маняха знала много. Колтуны-то её напрягли в Митричевом вранье.

— Колтуны? — переспросила она йорка, — Ты мне про кого всё это рассказывал?

— Как про кого, — удивился Митрич, — Про Бидона. Сама же просила про него рассказать.

— Я тебя просила про американского президента мне рассказать, а ты про кого мне рассказывал?!

— А я откуда знаю! Может, он по совместительству американский президент! Вообще-то он кот, но такой наглый, что с него станется… вполне может быть президентом. Ну, я пошёл, — махнул он на прощанье головой своей подружке, — а то меня папка у магазина заждался.

И убежал.

А Маняха осталась сидеть насупленная на подоконнике перед открытым окном, где она только что похоронила свои стописят денег за уникальную информацию про старика Бидона.

— Митрич какая заррраза, — сказала Маняха самой себе, — всё наврал!

Она ещё немного посидела у окна, переваривая сорвавшуюся сделку с таблоидом, потом отряхнулась и отправилась на кухню, где был включен телевизор и начиналось очередное шоу.

«Китай отомстит Западу за русских кошек» — интриговал с экрана ведущий шоу.

«О, это интересно», — подумала Маняха и засеменила к чистому источнику правдивой и честной информации, тем самым оставив в покое личные проблемы американского президента. И хорошо. Нам тут и без чужих президентов замечательно живётся.

С вами была Александра и мой канал DogAngel. Подписывайтесь, мы любим дружить.

На фото Бидон (по совместительству президент) шантажирует Митрича, а тот считает дни, когда у президента закончится передержка.