Смотрим политическое ток-шоу. Как всегда, в студии шум, гам и вот-вот начнут бить мор… лица. Оппоненты сцепились по вопросам трудоустройства населения и вытекающим из этого вопроса проблемам.

Собаки наши не любят политических ток-шоу. Они любят про котиков и про леса Амазонки. А вопросы трудоустройства населения им не интересны. Поэтому они лежат с кислыми мордами и иногда тяжело вздыхают.

Впрочем, вздыхают они не только по причине скучного политического зрелища. Собак только что искупали и завернули в банные халаты, которые они мечтают скинуть с себя как можно скорее.

А на экране ведутся дебаты.

— Тридцать седьмая статья Конституции гарантирует свободное распоряжение своими способностями! — кричит лысый дядька в русской косоворотке и колотит кулаком по студийному столу.

— Где вы видели, чтобы труд был свободным? Любой труд априори — принудиловка! — тянется к лысине оппонента тощий костлявый кулак представителя конкурирующей фирмы, — Конституция даёт нам право на забастовку по этому вопросу!

— А я вам говорю, что труд должен быть свободным и хорошо оплачиваемым! Вот вы мне скажите! Нет! Вы мне скажите! — пузырится лысый, — Как вы собираетесь принудить художника написать картину? А? Или заставьте, например… эээ… Рихтера сыграть вам на корпоративе бесплатно! Как вы себе это представляете?!

— Пааазвольте… — скромно поднимает руку интеллигентного вида дама лет 70, в строгом сером костюме и белой блузке с кружевным воротничком, — Пааазвольте, но Рихтер уже никому не сыграет, он давно умер.

— Ерунду не говорите! — лысый в косоворотке отрицает смерть великого пианиста и упорно хочет заслать его играть на корпоративе, — Пусть играет! Только пусть играет за достойную оплату, а не так, как вы предлагаете — принудительно и бесплатно! Каждый труд должен быть достойно оплачен!

Хорошо, что другие участники спора не встревают в монолог лысого дядьки. Худосочный представитель конкурирующей фирмы вякнул было что-то про современные реалии, но быстро заткнулся, трезво оценив физическое превосходство оппонента.

Дама в кружевном воротничке тоже не возражает против воскрешения пианиста.

— Вы от темы не увиливайте! — кричит непонятно кому лысый в косоворотке, — Свободен у нас труд или не свободен?!

Дискуссия на экране телевизора плавно переходит в монолог буйного лысого дядьки, которого даже ведущие не могут утихомирить.

Нам надоедает на это смотреть и мы переключаемся на первый попавшейся канал с детективами. Попадаем на "След", серия № 375194.

— На трупе обнаружены кровоподтёки и следы волочения. Его явно волочили по траве до пруда, — говорит патологоанатом Валентина Антонова майору Майскому.

— Тащили принудительно, или он сопротивлялся? — тупит Майский.

— Кто сопротивлялся? Труп сопротивлялся? — удивляется Антонова, — Конечно, принудительно.

Замечаю, что собаки наши уже не лежат по своим углам, а все втроем сидят напротив телевизора и с интересом таращатся в экран. Неподалёку от них сидит и Маняха, она тоже любит детективы смотреть.

— Смотри-ка… — ахает Куба, — принудительно!

— А в коституции написано, что труп должен быть свободный и сам ходить. А его принудительно… — поддерживает брата Ляля.

— Куда принудительно? Кого? — не понимает Эльза.

— Труп. Мог бы сам пойти, а его тащили. Принудительно. По траве к пруду. Видишь, он от этого теперь грустный на столе лежит.

Эльза всмотрелась в экран, где патологоанатом Валентина Антонова и майор Майский исследовали очередное преступление. Посреди прозекторской на металлическом столе лежал актер, загримированный под покойника и немножко дышал.

— Он не труп, — сказала Маняха, которая первая заметила плохую игру актера, — он дышит.

— Если он не будет дышать, он умрет, — ответил Куба.

— Он и так умер, —возразила кошка, — он же труп.

Лялька неодобрительно посмотрела на Маняху и с укоризной сказала:

— Значит, он не до конца умер. Может, его сейчас вылечат. В коституции написано, что каждый имеет право на труп и на отдых. Может, он просто отдыхает.

Маняха покрутила лапой у своего уха и отправилась подкрепиться к антистрессовой тарелочке. У неё там сегодня Шеба "Кролик в сливочном соусе" в качестве антидепрессанта.

На экране прозекторская сменилась сценой погони. Майор Майский гнался с сиреной за преступниками. Куба, Ляля и Эльза застыли перед телевизором, пытаясь уловить к мелькающих кадрах знакомые лица патологоанатома и отдыхающего трупа. Но в сцене погони их не было.

— Эй, а где труп? — забеспокоился Куба, — его что, одного оставили?

— А ему общество не нужно, он теперь самодостаточный, — сказала Маняха, вернувшаяся после сеанса "антистресс" с Шебой-Кроликом.

Маняха смачно и тщательно облизывалась, чем вызвала зависть всех остальных членов стаи. Эльза тут же метнулась к кошкиной тарелке, но… зная её воровитые наклонности, мы уже давно забаррикадировали место кошачьей трапезы всевозможными ведёрками, баночками и прочими косметичками. Даже самой Маняхе было трудно добраться до своей миски по лабиринту препятствий.

— Всё съела? — раздалось из ванной комнаты, где у Маняхи трапезная на столешнице возле умывальника.

— Естесссна, — вызывающе облизывалась кошка, — не делиться же с вами.

— С нами не надо делиться, а со мной надо, — шуровала на столешке Эльза, раскидывая носом преграды к миске, — Вкусно было?

— Естесссна, — повторилась кошка.

Эльза, несправедливо гонимая полотенцем от кошкиной тарелки, вернулась к товарищам в зрительный зал.

— А Манька-то ела, — заложила она кошку товарищам, — а мы-то нет. Чего её всё, а нам ничего?

— Кто не работает, тот не ест, — заявила Маняха, — а кто работает, тому зарплату платят Шебами и прочими плюшками.

— Не мешайте, — отмахнулся от заклятых подружек Куба, — а то мы с Лялькой просмотрим, кто преступник.

— Что, много настреляли? — кошка сделала вид, что ей очень интересен сюжет детектива.

— Двое упали! А потом ещё один свалился с моста.

— Трое, значит, — посчитала кошка.

— Остальные ещё бегают, — подтвердила Лялька, — а эти трое уже отдыхают. Я бы тоже так хотела в фильме сниматься. Побегать немного и упасть отдыхать, а мне бы за это плюшки платили.

— Они не отдыхают, они трупы изображают, — сказала всезнающая кошка, — Актёр-труп не оплачивается.

— Каждый труп должен быть оплачен! — вспомнила Эльза 37-ю статью Конституции и не преминула уесть этим кошку.

— Дура. Не труп, а труд.

— Сама такая. Сама говорит, что труп должен быть свободен и оплачен, а сама обзывается.

Обиды Эльзы на кошкино обзывательство хватило ровна на 1,7 секунды. После чего она впилась глазами в экран телевизора, где снова показывали прозекторскую, но уже с 4 столами и отдыхающими на них актёрами.

Ляльку. однако, продолжал интересовать вопрос оплаты актёров, которые "немного побегали и упали отдыхать". Она решила посвятить свою жизнь именно этой профессии.

— И что, им совсем ничего не заплатят? Они же роль учили, бегали, кричали, стреляли. Они же не виноваты, что у них роль такая лежачая. Почему им не заплатят?

— Вот ты сама подумай, — терпеливо стала объяснять ей Маняха, — кто должен больше получить — вот такой лежачий труп или полковник Рогозина? Труп лежит, а полковник стоит. Стоять тяжелее, чем лежать. Значит, кто больше получит?

Но Лялька не сдавалась.

— Это они теперь лежат, а перед этим они бегали! У них погоня была! Я что-то не видела, чтобы твоя Рогозина бегала. Она всё время или ходит по коридорам, или сидит в кабинете. А трупы бегали, стреляли, кричали, падали! Это тяжелее, чем стоять и сидеть. Получается, что полковник Рогозина ездит на бедных актерах!

— Каждый труп должен быть оплачен! Все на забастовку по правам притесняемых трупов!

— Закройте ей кто-нибудь рот, — попросила кошка Кубу и Лялю, готовых на любую забастовку, кроме голодовки.

— А ещё надо трупам санаторий прописать, для поправления здоровья, — внесла Ляля рац.предложение, — им же в других сериях тоже надо будет бегать и стрелять. Здоровье-то не железное.

— Ну вас с вашими забастовками, — пошел на попятную Куба, — я сериал хочу смотреть, а вы мне мешаете. Идите в большую комнату и бастуйте там.

— В комнате Кошколог дрыхнет, я туда не пойду, — возразила кошка, — Бастовать будем здесь.

— Как будем бастовать? — уточнила Эльза у Маняхи.

— Как-как… как всегда! Ложимся и отказываемся работать! Пусть знают, что труд надо оплачивать, что каждому трупу положен отпуск и санаторий, и что мы не позволим ездить на себе никаким полковникам Рогозиным.

И Маняха с собаками начали бастовать. Кошка отказалась работать на кровати в изголовье, Ляля на моей половине кровати, Эльза на Эдиковой половине. Один Куба бастовал в ногах, совмещая два дела сразу — забастовку по вышеупомянутым вопросам и просмотр очередной серии своего любимого сериала.

С вами была Александра и мой канал ДогАнгел. У нас тут истории из жизни двух золотистых ретриверов Кубы и Ляли, кошки Маняхи и их друзей. Истории всегда основаны на реальных событиях — полуфантазийные, жизненные, полезные, развлекательные и — всегда — позитивные. Подписывайтесь, мы любим дружить.