Митричу дали премию — целую мозговую косточку размером с самого Митрича. Дали прямо на улице, чтобы йорк дома пол не измазал. Я тоже так своим собакам выдаю долгоиграющие лакомства. Пусть лучше селёдку или свиные уши возят по асфальту, а не по бывшему лакированному полу.

Митрич возил мосол по асфальту туда-сюда, прячась между припаркованных машин, пока его папка-генерал болтал с соседом.

Тут и мы с Кубой и Лялей вышли на вечерний променад вокруг дома. Собаки мои сразу забыли, зачем вышли, ибо унюхали Митрича с трофеем.

— Ухтыш… — заценил Куба богатство йорка, — Дай понюхать?

— Щас! Разбежался! — Митрич был слегка раздражённый, — Ходют тут всякие…

— Митрич, не жадничай, — Ляля зашла со стороны хвоста, — Нам тоже недавно по ушам дали, и мы их тоже во дворе грызли, но мы же не жадничали.

Это Ляля вспомнила, как они с Кубой несколько дней назад так же во дворе грызли свиные уши.

— Ничего себе не жадничали! — лёг на свою косточку Митрич, — Я всё видел из окна, как ты на Ладу гавкала!

Ляля, смакуя свою долю лакомства, действительно зарычала, когда мимо нашего подъезда шла знакомая собачка Лада со своим хозяином Витей. Ляля зарычала и полезла прятаться вместе с ухом ко мне под юбку.

— Это я с ней поделиться хотела, просто она меня не так поняла, — хитрила Ляля, подбираясь к косточке, — Давай мы тебе покажем, как надо грызть хрящики.

Но Митрич открыл предупредительный тявк, чем привлёк внимание своего хозяина.

— Ну, всё, на сегодня хватит, — наклонился тот, забрал кость и спрятал её в пакет, — Завтра будешь догрызать.

Оказалось, что Митрич уже полчаса грызёт этот мосол, а ему конца и края нет. Поэтому мосол выдаётся ему раз в день на полчаса, а потом прячется обратно в холодильник.

Йорк облизнулся, но противоречить не стал. Лучше сохранить косточку в холодильнике, чем делиться с нахальными соседями.

— Знатная кость, — проводил Куба взглядом драгоценный пакет в руках у генерала, — Такие кости просто так не дают, их за что-то дают.

И Куба начал рассказывать, как ему однажды тоже такую кость выдали — размером с Митрича, и даже больше. Как он её грыз-грыз, притомился, отдохнул и опять грыз. И так пять раз.

— А я где была? Тебе почему дали, а мне не дали? — заподозрила Ляля несправедливость.

— А тебя ещё на свете не было, — небрежно ответил Куба младшей сестре, — Когда тебя не было, мне всегда одному всё давали, а сейчас на нас двоих делят.

Кубе казалось, что эту кость ему дали за что-то важное… за какой-то подвиг… или за хорошее поведение… Куба не помнил подробности.

— Но точно вам говорю, такие мослы просто так не даются! — закончил он свой рассказ, — Их либо за геройство дают, либо за хорошее поведение, либо за научное открытие. Мосол — это премия! Как Нобелевская, только лучше. Вот тебе, Митрич, за что премию дали?

Пока Куба делился своими воспоминаниями, вертлявый йорк успел полить все розочки на газоне, взрыхлить задними лапами бетонный бордюр и пронюхать свежие новости на столбе перед подъездом. Вопрос Кубы заставил его вернуться к беседе и задуматься.

Митрич не знал, за что именно ему выдавали каждый день такой роскошный мосол. Просто выдавали, и всё. Он не предполагал, что мослы выдаются за какие-то достижения. Однако заявить, что у него, у Митрича, нет никаких достижений, достойных мосла, он не мог. Его репутация могла пострадать от такого досадного недоразумения.

Митрич заглянул вглубь своей волосатой с бантиком души в надежде прояснить для себя — в каком месте он, Митрич, герой и пример хорошего поведения.

«Герой… герой… передержанного Бидона на штору загнал… — вспомнил он свой недавний подвиг с котом, которого родственники частенько им дают на передержку, — Только Бидон нажаловался, и меня газетой нахлопали. Не-е-е, за Бидона премию бы не дали…»

Вспомнился Митричу возможный пример хорошего поведения, но и его Митрич честно признал недоразумением. За наложенную кучку посреди коридора (а чего родители долго с работы не приходят?!) его хоть и не нахлопали, но всякими разными словами называли… да… за это тоже премию не дают.

Научное открытие… это вполне возможно. Это да. Точно.

— Это за открытие, — уверенно сказал йорк Кубе, — Я недавно открытие сделал.

— Ухтыш! — округлили глаза Куба и Ляля, — Какое?

И Митрич рассказал, как он, чистопородный йорк, всеми фибрами своей интеллигентной души, вынужден был страдать от… от… Он даже выговорить это не мог! Не потому, что выговорить было сложно, а потому что такие слова в его интеллигентном семействе просто были под запретом.

А было вот что.

Есть в нашем дворе длинноногая собака Кнопа, у которой родители тоже себя не на помойке нашли. Мама — страховой агент, а папа… папа у Кнопы в погонах, и это не обсуждается. Зато мама — гражданка общительная и на всю голову особаченная. Приютам собачьим помогает, розочки вокруг дома окучивает, тлю всякую из поливалки поливает… Наш человек мама Кнопина. Куба и Ляля у неё наши две машины каждый год застраховывают и ездят в багажнике спокойно.

И вот решила Кнопа пойти по стопам своей хозяйки и тоже сделалась страховым агентом. Только она напрямую с клиентами работала — без посредничества их хозяев.

Подходит она однажды к Митричу и говорит ему:

— Митрич, а у тебя жизнь застрахована?

Митрич сначала ей в глаз хотел дать за такие слова обидные, но потом вспомнил, что он хитрый, и стал выспрашивать — что да как. Кнопа ему всё и рассказала, что обычно страховые агенты своим клиентам рассказывают.

— Главное, что ты денег много получишь, понял?

Последнее для Митрича было решающим фактором «за» страхование.

— Только ты мне должен написать заявление, — добавила Кнопа.

— А я писать не умею, — признался йорк.

— Тогда скажи, это тоже считается. Скажи: «Кнопа, застрахуй меня, пожа…»

Кнопа не договорила. Митрич всё-таки дал ей в глаз.

— В моём присутствии па-а-апрашу не выражаться!!

Ну, Кнопа обиделась, ясное дело. Она-то думала, что она Митричу добро делает, а он — в драку. Оказалось, что она своё добро назвала неприличным словом, а Митрич прямо не выносит таких слов. За что Кнопа и поплатилась.

Однако дружить они не перестали. Митричу всё-таки хотелось застраховаться, и Кнопе хотелось заполучить первого клиента. Но что делать с неприличным словом?

Стали они думать, как им обойти это препятствие.

— А если шёпотом сказать? Или вообще только подумать? — внесла своё предложение Кнопа.

— Какая разница! Это ж я тебя прошу, чтобы ты меня… фу! Хоть шёпотом, хоть мысленно, всё равно неприлично.

И вспомнил тут Митрич, как однажды его первый враг, передержанный кот Бидон, рассказывал про своих хозяев. Как папка его ругается, а мама тому кулак показывает. И получается у него: «ххххх… хер!»

Не поленился Митрич, натыкал на папкином ноутбуке это слово и получил в Википедии ответ: «Слово «хер» происходит от названия буквы кириллицы «Х»».

Так Митрич сделал научное открытие в области страхования.

— Кнопа! — торжественно заявил он своему страховому агенту, — Прошу застрахерить меня на все случаи жизни!

Кнопа с радостью его застрахерила. А на следующий день Митрич получил от Судьбы мосол. Премию, значит, за его научное открытие.

************

Впрочем, даже если бы Митрич не нашёл никакого оправдания своей шикарной премии, в глубине его волосатой с бантиком души наверняка бы жила уверенность в том, что он достоин.

Просто от скромности своей он, Митрич, не обращает внимания на свои достижения в науке, учёбе и другой жизнедеятельности. Они у него каждый день есть. Просто он — скромный.

Только за одно это ему полагается большой мосол с мозговой косточкой.

Так он и сказал Кубе и Ляле. Чтобы они не думали, что он, Митрич, не достоин. Он ещё как достоин!

С вами была Александра и мой канал ДогАнгел. Заходите в гости, мы любим дружить!

На фото подрастающее поколение учится делить премиальный мосол.