— Ты что в дом притащила? Очередной подарочек ЭТОМУ?

Маня, крутясь у меня под ногами, изнывала от любопытства — что это за коробка? Эдик, застревая углами тяжелой упаковки, едва смог развернуться в тесноте между шкафами прихожей.

— Маняша, уйди, а то папа наступит на тебя.
— Это что? Это кому?
— Это клетка. Отойди, придавят!

Маня едва успела отскочить, как Эдик грохнул плоским грузом об пол. Коробочка была тяжелая.

— Давай поставим пока в зале, пусть там стоит.
— А потом куда?
— А потом возле кровати, куда же ещё…
— Может, на балкон?
— Ты что! Как можно! Все в спальне будут спать.
— Там же места нет, клетка вон какая большая.
— Кровать подвинем.

Наш диалог с Эдиком слушали и кошка, и собака. Молча слушали. Дождавшись, пока мы поставили коробку у стены в зале, они выпроводили нас взглядами обратно в коридор и осторожно подошли к сюрпризу.

— Зырь… тут собака нарисована…
— Значит, тебе купили. Опять тебе, всё тебе… мне — ничего!
— Это вообще что?
— Вроде клетка. Тебе клетку купили.
— Зачем?
— Поняли, наконец-то, что ты дефектный. Будут тебя в клетке держать подальше от нормальных людей.

Куба внимательно посмотрел на картинку. На картинке была изображена собака его породы, сидящая в клетке с открытой дверцей и улыбающаяся от уха и до уха. Он хорошо помнил, как ездил с Мамой в приют для животных и видел там В КЛЕТКАХ совсем невесёлых собак и кошек. Но этот пёс улыбался!

— А чего он тогда улыбается? Если улыбается, тогда ему там хорошо.
— Не может ему быть хорошо. Ты в клетке когда-нибудь сидел?
— Не сидел… а, нет! Сидел! Когда нас на выставку возили. Там все собаки сидели в клетках, когда мы ехали. А потом обратно ехали опять в клетках.
— Ну и как, понравилось?
— Ну…, — протянул Куба, — не то, чтобы понравилось, но… раз надо, значит надо. Мама лучше знает.
— Короче, Склифосовский, — перебила Маня товарища, — ни один нормальный кот и даже собака не любит сидеть в клетке. Это понятно?
— Понятно.
— А тебе купили клетку. Сечёшь?
— Что сечёшь?
— Связь улавливаешь? Зачем её купили?

Куба решил не рассусоливать с Маней тему "вопросов без ответов". Он кинулся на кухню, где мы с мужем готовили ужин.

— Это клетка? Мне?
– Клетка, но не тебе.
— Ага!

И унёсся обратно к Мане.

— Это не мне! Мама сказала!
— А кому?

Повисла неловкая пауза. Куба осмелился предположить:
— Тебе?

Маня медленно округлила глаза… медленно перевела взгляд с коробки на собаку и меееедленно протянула: — Ты совсееееем ку-ку?!

Ку-куба на всякий случай сдал назад на расстояние вытянутой лапы. Двух вытянутых лап.

— Стой здесь! — и Маня точно так же прискакала на кухню, где всё повторилось с точностью до буквы.

— Не мне! Эта сказала, что не мне!
— Тогда кому?

Маня понюхала коробку. Села в позу "груши" и задумалась. Куба не смел её беспокоить и поэтому улёгся неподалёку, наблюдая за мыслительным процессом кошки. Улыбающийся голден на картинке перестал улыбаться и тоже напрягся. Все ждали выводов кошки Мани.

— Я поняла. Я по-ня-ла! Это они для себя купили.
— Э? — спросили оба голдена, один натуральный, второй с картинки.
— Ну, как вам объяснить… Должна признаться, я была неправа относительно умственных способностей наших двуногих.
— А? — Куба опять ничего не понял, а нарисованный пёс промолчал, ведь он не знал подробностей кошкиного мнения на счет нашего с Эдиком уровня дебилизма.
— Объясняю. Они наконец-то поняли, что живут по скотски и решили себя наказать. Вот поэтому клетка. Они в ней будут сидеть и думать о своих грехах. Они думают, что это поможет им исправиться.

Собаки переглянулись. Нарисованный пёс помотал большой головой:
— Не думаю. Они слишком большие, чтобы сюда поместиться.
— А ты вообще молчи. Тут и без тебя хватает говорящих бобиков… Сидишь в своей клетке, и сиди, не встревай, когда серьёзные люди говорят.

И тут же поправилась:
— Кошки говорят… серьёзные. Одна… Второй не серьёзный и вообще собака. Так что ты вообще молчи.

Нарисованный голден не обиделся, он просто улыбался. Зато Куба решил выяснить некоторые детали.

— Не тебе и не мне… у мамы с папой грехов нет… тогда её купили для кого-то, у кого есть грехи. Точно! Эта клетка для кого-то другого!

Нарисованный пёс вздохнул и лёг попой к нашим друзьям. Он уже долго жил на этом све… на этой коробке… и понимал, что клетка — это не наказание, а свой угол. Разумеется, если кроме этого угла тебе разрешают:

• гулять,
• валяться на хозяйской кровати,
• бегать по парку,
• выезжать в лес и на шашлыки,
• купаться море,
• дрессироваться,
• ходить на охоту
• быть собакой-спасателем,
• грызь тапки и провода…

Если случалось последнее, то клетка служила надёжным чехлом для попы. Сунешь пятую точку в клетку — и можно не бояться карательной газетки или останков сгрызенного тапка. И вообще клетка — ВЕЩЬ. Одно слово — СВОЙ УГОЛ. Собачья недвижимость. В такой клетке каждая собака — буржуй и вообще уважаемая личность.

Нарисованный пёс вообще-то знал, кому предназначалась эта недвижимость, но он решил не разрушать интригу. Пусть Куба с Маней сами догадаются, КТО будет в ней жить. Тем более, что Мама с Папой уже много раз сами про ЭТО говорили за ужином. Если бы Кубка не спал, а Маня оставила в покое свой хвост, то они бы услышали, что…

Нет, пусть останется интрига. Подписывайтесь, чтобы узнать продолжение )))