У Ляли сегодня грустное настроение. То ли потому, что за окном льёт непрестанный ледяной ливень вперемешку со снегом, то ли потому, что недавно она познакомилась с овчаркой Линдой. Дождь со снегом, конечно, тоже не привносят радости в жизнь Ляли, но и овчарка Линда виновата не меньше.

— А чего она такая серьёзная! — говорит Ляля, — Я её играть приглашаю, а она от меня отворачивается. Как будто она тут королева, а мы с Кубой клоуны из цирка.

Кубе подобные переживания неведомы. Он гордится тем, что он — клоун. Для него великое счастье, если он может кого-то рассмешить, что он и делает на каждой прогулке — то зайку изобразит, то бежит к соседу на зов «кис-кис-кис». Сосед смеётся, а Куба рад. Потому что Куба — золотистый ретривер.

— Потому что она овчарка, а ты — ретривер. Она другая, — утешает Куба сестру.

— Она что ли не собака? — возмущается Ляля.

Куба не знает, что ответить на этот вопрос, поэтому он смотрит на Маняху, которая всё знает. Но и Маняха не умеет на него ответить. Теперь все трое смотрят на меня.

— Она собака, но Куба прав — она другая собака, — говорю я, — Линда — собака охранная. У неё порода такая. Овчарки очень серьёзные товарищи, поэтому их обучают охранной профессии, чтобы они охраняли своих хозяев. Ваша Линда недавно с соревнований вернулась, где взяла первое место по защите. Поэтому она такая серьёзная.

— Я тоже хочу первое место по защите, — заявила мне Ляля, — давай запишемся в защитную школу!

Вот уж точно это исключено. Не потому, что мне времени или денег жалко, а потому, что наши ретриверы не предназначены для охраны. Для охраны у собаки должен быть ген агрессии к человеку, а у ретриверов этот ген специально выхолощен годами селекции. Если вдруг у ретривера такой ген проявится — с ним, который ретривер, надо будет заниматься особенно тщательно, с преувеличенной заботой и мудростью.

Что же касается гена агрессии для собак охранных пород, то это опасная штука при отсутствии дОлжного воспитания собаки. Именно поэтому существуют различные школы ЗКС (защитно-караульная служба), где собаку учат держать агрессию в узде, а её хозяина учат управлять своей собакой.

Линда — яркий пример воспитанной овчарки. Её хозяин не ленится водить собаку на занятия к инструктору, поэтому на морде у Линды наличие интеллекта видно невооруженным взглядом. У Линды, собственно, и морды-то уже нет. У неё лицо. Такой умный и понимающий взгляд бывает только на лице.

— Я тоже хочу лицо… — опять начинает ныть Ляля.

— Если у тебя будет лицо, как у Линды, я с тобой дружить не буду, — грозится Куба.

— Почему это?

— Потому что я к ТЕБЕ привык.

Но Лялька всё равно продолжает завидовать спокойствию и серьёзности овчарки Линды. И хотя она по характеру гораздо серьёзнее Кубы, ей всё равно хочется быть, как Линда.

— Запиши меня в защитную школу!

— Если нам с папой понадобится защитная собака, мы заведём себе овчарку, или алабая, или добермана. А вы с Кубой останетесь ретриверами со всеми вашими породными свойствами. Вы — охотники. Знаете, почему вы должны отличаться от овчарок и прочих доберманов?

Тут уже и Маняха подтянулась. Она любит слушать, как я читаю лекции своим собакам. Слушать и поправлять меня. Потому что она всё знает лучше всех.

— Вы — собаки охотничьи. То есть вы должны быть абсолютно позитивно настроены к любому человеку и любой собаке. Потому что на охоте встречаются разные люди. У каждого — по собаке. Доброжелательность к незнакомцам должна быть у вас в крови, иначе охота закончится дракой и травмами. Вас специально селекционировали, чтобы ваша психика принимала любые ситуации позитивно. Вы, ретриверы, в любой, даже неприятной ситуации должны сохранять доброжелательность, а не рваться защищать хозяина или добычу. Понятно?

Моя тирада оказалась слишком громоздкой для ретриверского ума. Зато кошка вместила всё и даже больше.

— Поэтому Кубка трус, — заявила Маняха, — бегает от каждой кусачей собачки.

Да, раньше Куба мог постоять за себя и за других. Сейчас он не такой безбашенный, сейчас он обходит стороной всё, что проявляет агрессию.

— Куба делает всё правильно, — ответила я кошке, — Это именно то, что требуется от охотничьих собак — не создавать и избегать конфликтов. Иначе охота будет сорвана.

— А лабрадор из соседнего дома кидается на обидчиков, я видела, — продолжала упорствовать Маняха и опять добавила: — а Кубка трус.

— Лабрадор из соседнего дома не занимается натаской, как Куба. Он тоже ретривер, но не очень воспитанный. Если собаку не воспитывать, она не проявит своих породных плюсов, а будет обычной собакой. Лабрадор из соседнего дома — просто собака, которая живет у своих хозяев. А Куба и Ляля занимаются своим характером.

А ведь и действительно. На каждой тренировке по натаске наши собаки параллельно с обучением подачи даммисов подсознательно обучаются терпимости к окружению. Собак на тренировке много. Людей на тренировке тоже много. Не всегда это люди и собаки знакомые, бывают и гости. Всё мероприятие происходит практически в толпе. Собаки учатся вести себя терпимо ко всем присутствующим, согласовывая свои действия с хозяином и другими собаками.

Например, когда тренер вызывает работать конкретную собаку, он также обозначает, кто пойдёт работать следующим. Хозяин следующей собаки берёт ту на поводок (или без поводка, если собака опытная) и становится неподалёку от места занятий рабочей собаки.

По началу мои собаки (особенно Куба) рвались помогать работающему товарищу, но потом поняли, что нужно просто наблюдать и ждать своей очереди. Сейчас и Куба, и Ляля совершенно спокойно сидят без поводка возле моей ноги, когда в пяти метрах от них тренер кидает «утку» работающей собаке. Ни Куба, ни Ляля не пытаются проявить активность, пока им не будет дана команда «работаем».

Таким образом собаки учатся принимать окружающие события терпимо, без агрессии к соседу.

— А я всё равно хочу… — упрямой Ляле не даёт покоя образ спокойно-мудрой Линды.

Тут мне вспомнился случай, о котором рассказывал тренер по послушанию на прошлогодних соревнованиях. Тренер, как каждый профессиональный кинолог, обязан уметь не только научить собаку (и хозяина) основам собачьего послушания, но и знать некоторые узкие дисциплины. Например, защитно-караульную службу (ЗКС)

И вот как-то на тренировку по ЗКС к этому тренеру пришел мужчина с чистокровным лабрадором. Лабрадор, если кто не знает, это такой же ретривер, как наши золотистые, но короткошерстный, покрупнее и побрутальнее. Иногда лабрадоры бывают такими крупными, что внешне их сравнивают с ротвейлерами. Однако, это далеко не ротвейлеры.

Вот с таким «ротвейлером» и пришел на занятие тот мужчина.

— Хочу, чтобы он умел охранять имущество и меня.

Тренер, прибегая к помощи других авторитетов, пробовал объяснить клиенту, что его собака — не охранная. Что тренировки по ЗКС могут сломать психику чистокровному ретриверу. Всё было напрасно. Клиент хотел дипломированного «ротвейлера».

Отказать клиенту тренер не смог, но смог всячески смягчить жёсткий протокол обучения ЗКС. То есть там, где овчарке или доберману предлагали нападать и вгрызаться в кусательный рукав, там лабрадору предлагали с этим рукавом поиграть.

Хозяин первое время не видел разницы в обучении своей собаки и доберманов, а потом смекнул.

— Он по-прежнему добрый, — стал предъявлять он претензии тренеру, — А мне надо, чтобы был злой.

— Он не будет злой. Он — ретривер. Вам его надо отдать на натаску или в ПСС (поисково-спасательную службу). Он не будет охранником, у ретриверов нет гена агрессии.

Знаете, что остановило упоротого хозяина? Остановило его то, что Российская Кинологическая Федерация (РКФ) не принимает результаты соревнований по ЗКС у собак породы ретривер. То есть участвовать в соревнованиях по ЗКС ретривер может, а вот получить диплом ЗКС не может. Потому что каждый сверчок должен знать свой шесток.

И я, считаю, это правильно.

«Собака должна быть собакой! Должна уметь охранять!» — заявил тут кто-то из гостей моего канала. Но ведь и наш сосед йорк Митрич собака. И шпиц — собака. И пудель с таксой — собака. Просто у всех своё предназначение.

Психику тому лабрадору не успели сломать. Хозяин обиделся на РКФ и ушел из школы ЗКС. О дальнейшей судьбе той собаки мне ничего не известно. Надеюсь, его любят на смотря на то, что он не стал «ротвейлером».

Лялька своей выпяченной от обиды губой напомнила мне ещё один случай, который случился со мной лично. И даже напомнила мне саму себя. Не случайно я считаю Лялю своей дочей, а она меня — своей мамой. Мы с ней очень похожи.

Было это в Иркутске, когда я там жила и работала. Деятельность у меня была связана с благотворительностью и творчеством, в основном с музыкой. Я устраивала разные благотворительные концерты, руководила хором, занималась с детьми и молодёжью… в общем, крутилась, как белка в колесе.

С начальством у меня были очень хорошие отношения. Настолько хорошие, что я позволяла себе шутить в его адрес и не бояться, что мне за это «прилетит». Впрочем, у моего непосредственного начальника тоже было чувство юмора. Он часто подшучивал надо мной, и меня это нисколько не задевало. Наоборот, считала это за знак своеобразной приближенности.

И вот однажды я стала свидетелем такой сцены.

Приехала к начальнику сотрудница филиального отделения. С отчётом приехала. Засели они в кабинете начальника, а дверь настежь оставили открытой. Я же в это время занималась уборкой на лестничном пролёте после занятия с детьми. Дети нанесли на своей обуви много грязи и я должна была убрать за ними.

МашУ я веничком как раз напротив открытых дверей кабинета, где начальник с сотрудницей беседуют. И вижу — сидит эта сотрудница на краешке стула, спина ровная, ручки на коленочках, головой кивает, что-то рассказывает, а начальник ей отвечает с большим уважением и почтением.

И так мне стало вдруг обидно! Как же так, — думаю, — как со мной, так шутки-прибаутки, приколы всякие, а как с чужими, так респект и уважуха… Я что, клоун им тут? Я их заставлю себя уважать!

Долго носиться со своими обидами я не умею. Я их вообще носить не умею. Буквально в тот же день пошла я к начальнику и всё ему выложила.

— Уважаемый Начальник, — говорю, — почему это вы с той сотрудницей так вежливо разговариваете, а как со мной, так вечно с шуточками. Я вам, что, — говорю, — клоун какой? Я, — говорю, — хочу, чтобы меня тоже уважали! Хочу, — говорю, — быть, как она!

На что мой мудрый начальник вздохнул, покрутил пальцем возле виска и сказал мне то, что я запомнила на всю жизнь:

— Та нидайбох тебе такой быть. Я ж чокнусь с вами такими серьёзными…

А потому что всяк сверчок знай свой шесток.

Купить мою электронную книгу «Счастье измеряется в хвостах» можно по ссылке на ЛитРесе.

На сайте DogAngel.ru всегда можно узнать о судьбе нашего подшефного приюта и Сандры-Мортале, которая борется с синдромом Киари.

У меня на сегодня всё.
С вами была Александра и мой канал DogAngel.
Всё будет хорошо!

На фото Куба и Ляля с «дичью» на тренировке по натаске.