(Первая часть рассказа, в которой с домовым знакомятся Куба и Ляля, здесь)

— Икона, что ли? — неуверенно предположил он.

— Не! Иконы у нас вон где, — показала Ляля на Троицу над дверью и на Владимирскую Богородицу на полке в большой комнате, — А это телевизор. Только он сейчас спит, его папа включает, когда спать ложится. Он разные фильмы показывает, а когда приходит Илюха, то показывает мультики. Я больше мультики люблю. Будем с тобой мультики смотреть?

Афанасий Демидович крякнул и решил пока не углубляться в понимания незнакомых ему слов.

Дальше собаки повели его в ванную комнату.

— Холодная банька-то у вас, — потрогал Афанасий Демидович настенный кафель, — А воду где держите?

— А мы её не держим, она сама льётся. Надо только кран открутить или на кнопочку нажать, — сказала Ляля и показала кнопку на сливном бачке унитаза.

«Свят-свят! — подумал домовой, отскакивая от маленькой Ниагары в дыре большого белого горшка, — И горшок дырявый, и вода сама льётся… Зачем им домовой, если они сами… того… волшебники.»

— А зеркало вам зачем? — спросил он собак, недовольно покачав головой в сторону большого зеркала над умывальником.

— Там папа бреется и мама глаза красит, — поспешила ответить Ляля, — И Маня в зеркало смотрится и любуется. Я тоже иногда лапами вот так встану, — встала она передними лапами на край столешницы, — и на себя смотрю в зеркало.

— Девки в зеркало смотрятся, это можно, — кивнул Афанасий Демидович, — Девки должны красоту свою блюсти, а вот что папа бреется, так это не порядок. Папы должны бороды отращивать, чтобы силу в них копить. А мама, говоришь, глаза красит?

— Красит, — подтвердила Ляля, — И ещё губы красным красит. Очень красиво… я тоже так хочу.

— Ты так не моги хотеть! — почему-то строго сказал домовой, — Так девкам нельзя делать, особенно молодым. Особенно собакам. Мама твоя, я так понимаю, уже баба пропащая, а ты не смей так хотеть.

— Мама не баба, и не пропащая, — обиделась Ляля за маму, — Она хорошая!

— Если хорошая, то вернётся на путь истинный, а мы ей в этом поможем, — смягчился Афанасий Демидович, — И папе бороду отрастим.

— Как у тебя? — понюхали Куба и Ляля бороду домового, — Грибами пахнет…

— Как у меня, — погладил свою окладистую растительность домовой.

— Тогда наш папа тоже домовым станет?

— Нет, домовым он не станет, а приличным мужиком станет.

— А домовым кто станет?

Афанасий Демидович прищурился и пообещал:

— Сначала вы мне кухню покажете, а потом я вам расскажу, кто становится домовыми. Лады?

Кухню домовому удалось показать только тогда, когда оттуда ушли родители. Папа отправился к машине, а мама отправилась писать свои рассказы. Вот тогда, прикрывая собой Афанасия Демидовича, собаки и перебрались на кухню.

— Это наши миски, — показал Куба главный кухонный объект домовому.

Домовой, однако, с тревогой шарил глазами по всей кухне, не находя действительно главного — печи.

— А печь где?

— Какая печь?

— Знамо дело, какая… Русская! С полатями! Кашу в которой варят. Где?

Куба подвёл домового к нашей газовой плите Wirpool и тыкнул в неё лапой.

— Мама вот тут кашу варит. А ещё мясо, картошку и другие греночки. Я люблю греночки…

Афанасий Демидович, непрестанно охая, заглянул в духовку, погремел там решеткой и формами для запекания. Он там явно что-то искал…

— Лучины где? Почему печь не растоплена?

Кубе и Ляле слегка наскучило объяснять тёмному дедушке прописные истины и они делали это чисто из вежливости. Куба, которому показалось, что в его миске что-то есть съесть, подскочил к кормушке и начал её облизывать.

— А зачем её растапливать? У неё есть кнопочка, туда надо нажать, и включится огонь. Мама на огонь ставит кастрюльку и варит кашу, или греночки жарит. Я бы сейчас съел греночку…

Домовой и сам устал он всех новшеств, которое сегодня перед ним открылись. Он не был готов попасть именно в этот мир. Он готовился к миру с дубовыми вениками, лучинами и бородатыми патриархами. Домовой понял, что ему ещё долго предстоит привыкать к страшным кнопочкам и непредсказуемым горшкам с ниагарами…

— Дедушка, а ты обещал на рассказать, откуда домовые берутся, — вспомнила Ляля обещание домового, — Расскажешь?

— Расскажу, — кивнул с облегчением Афанасий Демидович, — Только дайте мне немного дух перевести… уж больно чуднО тут у вас… А вечером прошу на огонёк да на мой порожек, всё вам расскажу. Проводите-ка меня к моему шкафу, боюсь заплутать в трёх соснах…

Куба и Ляля отконвоировали нового жильца в его шкаф, подсадили дедушку на полку со сложенными свитерами, где он и свернулся калачиком, сразу превратившись в воротник из фальшивого зайца.

— Видала? — ахнул Куба, — Был дедушка, и нет его…

— Пойдем, маме расскажем! — Ляльке нетерпелось разболтать тайну домового.

— Нельзя. Он сказал, что сам с ней познакомится.

И собаки отправились с опочивальню к кошке Маняшке на утреннюю дрёмку, предвкушая вечернюю встречу с Афанасием Демидовичем и его рассказ о том, откуда он попал в их квартиру.